|
предложить ей руку. В два дня она проигралась окончательно. Поставив
последний луидор и проиграв его, она осмотрелась кругом и увидела подле себя
барона Вурмергельма, который очень внимательно и с глубоким негодованием ее
рассматривал. Но mademoiselle Зельм`а не разглядела негодования и,
обратившись к барону с известной улыбкой, попросила поставить за нее на
красную десять луидоров. Вследствие этого, по жалобе баронессы, она к вечеру
получила приглашение не показываться более в воксале. Если вы удивляетесь,
что мне известны все эти мелкие и совершенно неприличные подробности, то это
потому, что слышал я их окончательно от мистера Фидера, одного моего
родственника, который в тот же вечер увез в своей коляске mademoiselle
Зельм`у из Рулетенбурга в Спа. Теперь поймите: mademoiselle Blanche хочет
быть генеральшей, вероятно для того, чтобы впредь не получать таких
приглашений, как третьего года от полиции воксала. Теперь она уже не играет;
но это потому, что теперь у ней по всем признакам есть капитал, который она
ссужает здешним игрокам на проценты. Это гораздо расчетливее. Я даже
подозреваю, что ей должен и несчастный генерал. Может быть, должен и
Де-Грие. Может быть, Де-Грие с ней в компании. Согласитесь сами, что, по
крайней мере до свадьбы, она бы не желала почему-либо обратить на себя
внимание баронессы и барона. Одним словом, в ее положении ей всего менее
выгоден скандал. Вы же связаны с их домом, и ваши поступки могли возбудить
скандал, тем более что она каждодневно является в публике под руку с
генералом или с мисс Полиною. Теперь понимаете?
- Нет, не понимаю! - вскричал я, изо всей силы стукнув по столу так,
что garcon25 прибежал в испуге. --------
- Скажите, мистер Астлей, - повторил я в исступлении, - если вы уже
знали всю эту историю, а следственно, знаете наизусть, что такое
mademoiselle Blanche de Cominges, то каким образом не предупредили вы хоть
меня, самого генерала, наконец, а главное, мисс Полину, которая показывалась
здесь в воксале, в публике, с mademoiselle Blanche под руку? Разве это
возможно?
- Вас предупреждать мне было нечего, потому что вы ничего не могли
сделать, - спокойно отвечал мистер Астлей. - А впрочем, и о чем
предупреждать? Генерал, может быть, знает о mademoiselle Blanche еще более,
чем я, и все-таки прогуливается с нею и с мисс Полиной. Генерал - несчастный
человек. Я видел вчера, как mademoiselle Blanche скакала на прекрасной
лошади с monsieur Де-Грие и с этим маленьким русским князем, а генерал
скакал за ними на рыжей лошади. Он утром говорил, что у него болят ноги, но
посадка его была хороша. И вот в это-то мгновение мне вдруг пришло на мысль,
что это совершенно погибший человек. К тому же все это не мое дело, и я
только недавно имел честь узнать мисс Полину. А впрочем (спохватился вдруг
мистер Астлей), я уже сказал вам, что не могу признать ваши права на
некоторые вопросы, несмотря на то, что искренно вас люблю...
- Довольно, - сказал я, вставая, - теперь мне ясно, как день, что и
мисс Полине все известно о mademoiselle Blanche, но что она не может
расстаться со своим французом, а потому и решается гулять с mademoiselle
Blanche. Поверьте, что никакие другие влияния не заставили бы ее гулять с
mademoiselle Blanche и умолять меня в записке не трогать барона. Тут именно
должно быть это влияние, пред которым все склоняется! И, однако, ведь она же
меня и напустила на барона! Черт возьми, тут ничего не разберешь!
- Вы забываете, во-первых, что эта mademoiselle de Cominges - невеста
генерала, а во-вторых, что у мисс Полины, падчерицы генерала, есть маленький
брат и маленькая сестра, родные дети генерала, уж совершенно брошенные этим
сумасшедшим человеком, а кажется, и ограбленные.
- Да, да! это так! уйти от детей - значит уж совершенно их бросить,
остаться - значит защитить их интересы, а может быть, и спасти клочки
имения. Да, да, все это правда! Но все-таки, все-таки! О, я понимаю, почему
все они так теперь интересуются бабуленькой!
- О ком? - спросил мистер Астлей.
- О той старой ведьме в Москве, которая не умирает и о которой ждут
телеграммы, что она умрет.
|
|