предложить ей  руку.  В  два  дня  она  проигралась  окончательно.  Поставив
последний луидор и проиграв его, она осмотрелась кругом и увидела подле себя
барона Вурмергельма, который очень внимательно и с глубоким негодованием  ее
рассматривал.  Но  mademoiselle  Зельм`а  не   разглядела   негодования   и,
обратившись к барону с известной улыбкой,  попросила  поставить  за  нее  на
красную десять луидоров. Вследствие этого, по жалобе баронессы, она к вечеру
получила приглашение не показываться более в воксале. Если  вы  удивляетесь,
что мне известны все эти мелкие и совершенно неприличные подробности, то это
потому, что слышал  я  их  окончательно  от  мистера  Фидера,  одного  моего
родственника, который в тот же  вечер  увез  в  своей  коляске  mademoiselle
Зельм`у из Рулетенбурга в Спа. Теперь поймите:  mademoiselle  Blanche  хочет
быть  генеральшей,  вероятно  для  того,  чтобы  впредь  не  получать  таких
приглашений, как третьего года от полиции воксала. Теперь она уже не играет;
но это потому, что теперь у ней по всем признакам есть капитал, который  она
ссужает здешним  игрокам  на  проценты.  Это  гораздо  расчетливее.  Я  даже
подозреваю, что ей  должен  и  несчастный  генерал.  Может  быть,  должен  и
Де-Грие. Может быть, Де-Грие с ней в компании.  Согласитесь  сами,  что,  по
крайней мере до свадьбы, она бы  не  желала  почему-либо  обратить  на  себя
внимание баронессы и барона. Одним словом, в ее  положении  ей  всего  менее
выгоден скандал. Вы же связаны с их домом, и ваши поступки  могли  возбудить
скандал, тем более что  она  каждодневно  является  в  публике  под  руку  с
генералом или с мисс Полиною. Теперь понимаете?
     - Нет, не понимаю! - вскричал я, изо всей силы стукнув  по  столу  так,
что garcon25 прибежал в испуге. --------
     - Скажите, мистер Астлей, - повторил я в исступлении,  -  если  вы  уже
знали  всю  эту  историю,  а  следственно,  знаете   наизусть,   что   такое
mademoiselle Blanche de Cominges, то каким образом не предупредили  вы  хоть
меня, самого генерала, наконец, а главное, мисс Полину, которая показывалась
здесь в воксале, в публике, с  mademoiselle  Blanche  под  руку?  Разве  это
возможно?
     - Вас предупреждать мне было нечего, потому  что  вы  ничего  не  могли
сделать,  -  спокойно  отвечал  мистер  Астлей.  -  А  впрочем,  и   о   чем
предупреждать? Генерал, может быть, знает о mademoiselle Blanche еще  более,
чем я, и все-таки прогуливается с нею и с мисс Полиной. Генерал - несчастный
человек. Я видел вчера,  как  mademoiselle  Blanche  скакала  на  прекрасной
лошади с monsieur Де-Грие и с  этим  маленьким  русским  князем,  а  генерал
скакал за ними на рыжей лошади. Он утром говорил, что у него болят ноги,  но
посадка его была хороша. И вот в это-то мгновение мне вдруг пришло на мысль,
что это совершенно погибший человек. К тому же все это  не  мое  дело,  и  я
только недавно имел честь узнать мисс Полину. А впрочем  (спохватился  вдруг
мистер Астлей), я уже сказал  вам,  что  не  могу  признать  ваши  права  на
некоторые вопросы, несмотря на то, что искренно вас люблю...
     - Довольно, - сказал я, вставая, - теперь мне ясно,  как  день,  что  и
мисс Полине все известно  о  mademoiselle  Blanche,  но  что  она  не  может
расстаться со своим французом, а потому и  решается  гулять  с  mademoiselle
Blanche. Поверьте, что никакие другие влияния не заставили бы  ее  гулять  с
mademoiselle Blanche и умолять меня в записке не трогать барона. Тут  именно
должно быть это влияние, пред которым все склоняется! И, однако, ведь она же
меня и напустила на барона! Черт возьми, тут ничего не разберешь!
     - Вы забываете, во-первых, что эта mademoiselle de Cominges  -  невеста
генерала, а во-вторых, что у мисс Полины, падчерицы генерала, есть маленький
брат и маленькая сестра, родные дети генерала, уж совершенно брошенные  этим
сумасшедшим человеком, а кажется, и ограбленные.
     - Да, да! это так! уйти от детей - значит  уж  совершенно  их  бросить,
остаться - значит защитить их  интересы,  а  может  быть,  и  спасти  клочки
имения. Да, да, все это правда! Но все-таки, все-таки! О, я понимаю,  почему
все они так теперь интересуются бабуленькой!
     - О ком? - спросил мистер Астлей.
     - О той старой ведьме в Москве, которая не умирает  и  о  которой  ждут
телеграммы, что она умрет.