|
жалостливо клянчить, чтобы кто-то оставил «хоть у фильтра» покурить.
Набрасываться на отвратительную пищу и пусть изредка, но говорить за
нее спасибо наливальщику. Жить в бараке на сотню человек в вони
заживо гниющих, без надлежащего медицинского обслуживания людей.
Слушать каждый вечер одни и те же бредни соседей. И мечтать… мечтать
вырваться на волю из этого кошмара.
Стоя перед зеркалом в новенькой форме без погон, он не верил,
что все это было когда-то с ним. А когда волнами накатывали
воспоминания, отчего-то расплывчатые, но такие болезненные, его
начинало подташнивать. Особенно когда он вспоминал, как однажды
проснулся и обнаружил, что сосед по нарам умер за ночь, а он,
Виктор, все старался прижаться ночью к нему, чтобы было всем теплее.
Поборов подташнивание, Виктор еще больше распрямился, и из
зеркала на него сверкнул ставший каким-то злым взгляд. Он сам
удивлялся своим глазам. Казалось, они, во-первых, поменяли свой цвет
с серого на темно-серый. А во-вторых, словно это глаза не его, а
чужого человека. С каким любопытством они рассматривали его лицо
через зеркало. Подозревая, что в его страхах виновата немного
повредившаяся в лагерях голова, он старался больше не пересекаться
взглядом со своим отражением.
Прямо в форме Павленко завалился на незастеленную кровать и стал
рассматривать серый потолок над собой. Саня сейчас еще наверняка
чухал в поезде. Как обычно, останавливаясь через каждые полчаса.
Наверняка он найдет в поезде себе попутчицу. Опять замутит с ней
дорожный романчик.
Поймав себя на зависти к этому молодому, глуповатому парню,
Павленко усмехнулся. Ничего… Будет и у него подружек море, и будет
он жить, не думая, с кем, как и когда. Надо только дождаться высылки
в расположение полка и приступить к работе. А там все будет.
Павленко хоть и радовался одиночеству, но все равно частенько
ловил себя на мысли, что ему жутко не хватает кого-то, кому он бы
мог выговориться. Нет, даже в лучшие времена Савин на эту роль не
подходил. Рухлов бы подошел… и то не факт. Надо, чтобы это был очень
близкий человек. Родители? Ну куда это годится, взрослый мужик будет
рассказывать своей матери о своих злоключениях? О своих терзаниях. О
своем неверии в то, что жизнь когда-нибудь войдет в прежнее
спокойное русло. Нет, родители не то.
Наверное, так и происходит подготовка человека к оседлости. К
nag`bedemh~ семьей. Когда хочется, чтобы кто-то близкий был рядом. К
кому можно прижаться, рассказать все или почти все. Услышать совет.
Не просто совет незнакомца, которому все равно. Совет женщины,
которая тебе небезразлична и которой ты сам дорог.
Усмехнувшись своим мыслям, Павленко закрыл глаза. Кто о чем…
Кому-то в этом мире есть нечего, кому-то спать негде, кто-то борется
за жизнь в лагерях и на свободе, а он… А он думает, что пора и ему
на этой планете завести свой уголок. Да к черту всех с их
проблемами… Всегда в мире были голодные и обездоленные, а жизнь на
этом не прекращалась. Влюблялись, женились, рожали детей…
воспитывали… Так чем он хуже? Почему он в свои годы еще не связан ни
с кем?
Вскоре мысли о своем положении вытеснили мысли о предстоящей
работе. Как сказал Батый, только сформированный полк МЧС должен не
просто продвигаться на запад, осматривая произошедшее, но и сам по
дороге восстанавливать инфраструктуру, разбирать завалы, наводить
переправы. Работа предстоит тяжелая, долгая, муторная, но
необходимая. Когда Павленко скромно высказал мысль, что это задача
несколько небезопасная из-за присутствия большого числа бандитов на
западе, Батый только рассмеялся. Впереди полка МЧС, сказал он,
всегда будет идти армия, чтобы обезопасить район и исключить
возможность помехи работам. Павленко тогда только покивал. Сейчас он
|
|