даже  знаю, куда они нанесут массовый удар. И вы знаете.  Потом  нам
надо  ждать  проникновения  в город мелких  группок  боевиков  через
опустевшие  посты.  И  только  после этого  в  город  втянуться  все
остальные.  И  то  не факт. Нарвавшиеся на огневые точки  в  глубине
города боевики, скорее всего, отойдут. Ведь ни одного штурма за  все
это время. Тупое вымаривание нас голодом и отстрел наших бойцов.
   Мужчина пожал плечами и сказал:
   –  Тогда  не  открывать огонь по первым вошедшим. Даже  если  они
обнаружат  наши позиции. Может, даже до определенного  сигнала  дать
указание  бойцам не оказывать сопротивления. Плен так плен.  Пока  в
город не войдут все, кто у них свободен.
   – Глупый план, – перебил Антон.
   – Есть умнее? – удивленно спросил Ханин.
   Антон устало помотал головой.
   –  Давайте дальше думать, – сказал Ханин и, обращаясь к одному из
штабистов, попросил: – Чайник поставьте. Кипятку хоть попьем.
   –  И чай найдется, – заверил штабной и, поставив на печку чайник,
добавил: – Но без сахара.
   
                                  3
   
   Алина  спала,  забравшись  с  ногами  на  автобусное  сиденье   и
завернувшись  в толстую куртку Антона. Обняв ее, рядом  с  ней  спал
Денис.  Под  кресла  он уложил весь свой немалый арсенал.  Когда  он
грузился  с  ним  в  автобус,  водитель  только  косо  посмотрел  на
вооруженного  мальчика,  но  ничего не сказал,  столкнувшись  с  ним
взглядом.  В автобусе пару раз разыгравшиеся от скуки дети  пытались
добраться до оружия, но Денис, не особо церемонясь и ни на  кого  не
обращая  внимания,  влепил несильно в лоб  ладошкой  пацаненку,  что
пытался  вытянуть  за ремень АКС из-под кресла,  и  больше  никто  к
оружию не подходил. Непонятно с чего, но Денис твердо решил, что  он
обязан  защищать  Алину, и как само собой разумеющееся  занял  место
рядом  с  ней. Она была только рада такому соседству.  Она  знала  в
подробностях  историю  мальчика. Ей одной из немногих  он  доверился
полностью и, ничего не скрывая, рассказал о себе, понимая,  что  его
скорее  пожалеют,  чем осудят. Алина и правда жалела  его,  что  ему
пришлось перенести такое и такое сотворить. Жалела ли она никогда не
виденных ею людей, погибших под выстрелами мальчика? Скорее,  она  о
них  не думала. После бойни там на холме… она уже поняла, что бывают
ситуации,  когда  не  убить невозможно, если,  конечно,  хочешь  сам
выжить.  Больше  того… ощущение, что рядом с ней  мальчик,  уступало
ощущению,  что рядом с ней надежный товарищ, способный ей  помочь  в
любой  ситуации. Перед сном особо ни о чем не говоря,  они  все-таки
условились, что, если с ней что-либо случится и вообще не  останется
взрослых,  он  доведет детей до спасения. Пообещав это,  Денис  стал
настолько серьезным, что не поверить ему было нельзя.
   В  два  часа  ночи  и  он,  и Алина проснулись  от  близких,  уже
привычных, но все равно жутко пугающих минометных разрывов.
   – Все идет не так… – тихо проговорила Алина.
   Напуганные  проснувшиеся дети не слышали ее, но то, что  автобусы
bqe  еще  стоят,  хотя обещали всем, что выедут еще  засветло,  тоже
рождало  у них массу недоумений. Проснувшийся водитель протер  глаза
и,  открыв  дверцу,  вышел  на  улицу, запустив  в  прогретый  салон
морозный,  влажный  воздух.  Зябко поеживаясь,  к  раскрытым  дверям
подошла  Алина и спросила у стоящего недалеко закутанного  в  теплую
куртку часового:
   –  Что  происходит?  Почему  опять бомбежка?  Почему  мы  еще  не
выехали?
   Часовой оказался молоденьким пацаном ненамного старше Дениса.  Он
не  особо хотел отвечать, будучи сам чуть напуганным, но сказал, что